Трудности перевода
Когда я приехала в Германию, то знала на немецком, пожалуй, всего пару фраз. Но сразу же столкнулась с ситуацией, когда нужно что-то понимать. Странно, но когда ты все время живешь в одной и той же стране, то даже не задумываешься над тем, что люди по соседству имют другой язык, говорят на нем, думают, видят сны, читают книги и смотрят кино.
Конечно, я ходила на курсы, накупила словарей и разговорников. Почитала историю. И составила себе примерный план поведения, схему ответов на наиболее популярные вопросы. Но человеческая фантазия всегда беднее реальности. Первый вопрос не из списка был уже в аэропорту Домодедово. В Москве любят напускать на себя того, чего нет. Еще раз в языковой ступор меня ввели на таможне в Берлине. А после я из него не выходила недели две.
Магазин. После первой попытки, когда язык так и не поддался и не вытащил из меня английскую фразу, я удивилась. Но еще больше сосредоточилась. Спросила у Софи, что они обычно спрашивают. Оказывается, нужен ли пакет, чек, есть ли бонусная карта. Учла, запомнила, радостная пошла к кассе. Но на меня снова обрушился шквал непредвиденных вопросов: мерила ли я обе туфли, подходила ли к зеркалу, можно ли забрать картонную коробку, будет ли у меня мелочь. «АААААААААААААААААААА…», – думала я. А потом говорила: «Софи, помоги мне, пожалуйста, они что-то от меня хотят».
Через две недели организм привык к чужой речи. Английский так и не вылез. Зато наружу прорвался башкирский, который, я казалось, так и не выучила в университете. Только грамматику. Видели бы вы глаза продавщицы, когда я, спокойная, как слон, ответила на ее учтивое предложение не менее вежливо: «Бына hин нимэ тип эйтэhен, мин hине анламайым» (Ну вот что ты говоришь? Я же тебя совсем не понимаю). Взяла пакет и ушла. Но потом долго смеялась за углом.
Курсы немецкого языка в центре мигрантов помогли мне понять, почему я даже не пытаюсь говорить с людьми на немецком. Во-первых трехэтажные слова, а немцы очень любят нанизывать корни и слова целиком на одну основу, не помещаются в области моего зрения. И поэтому прочитать я их не могу. Во-вторых, в немецком, вопреки сложившемуся мнению, очень много ненужных и нечитающихся букв, что делу точно не помогает. В-третьих, их буква «р» такая же картавая, как и у французов. Мой русский рык просто убивает тех, кто борется за чистоту немецкого языка. И в-четвертых, я тупо не запоминаю слова, похожие друг на друга, как близнецы.
Но я старалась. Училась, делала домашки. Упорно ходила в магазины одна и пыталась говорить. Прогресс пошел. Но как показал семинар в Кельне, не туда. 
Я миксовала английский и немецкий так смешно, что люди, дабы не мучить меня, пытались учить русский.
Новой ступенью в изучении неподдающегося языка стали занятия в Шпрахцентре. Пока прошло только 2. Кого там только нет: итальянцы, испанцы, бразильцы, индийцы и русские. И одна очень дородная немка. Добрая вроде, но живущая на своей волне. То, что никто из нас не успел ничего записать на первом занятии, она даже не заметила. Пархала, как бабочка, между партами и весело о своем говорила.
На втором занятии мы разбирали тексты. Люди спрашивали о непонятных и неизвестных им словах. Скажите мне, как человек не знающий, что такое «браухаус», может понять страстную тираду на немецком о том, что это, для чего и как вообще делается пиво? Для меня очевидно, что он просто не знает остальных слов, если не знает главных. (В Германии «браухаус» – место, куда все ходят каждый вечер надираться пивом!..)
В общем весело. И трудно одновременно.
Спасибо, Софи, что ты есть у меня!